Неточные совпадения
Ассоль спала. Лонгрен, достав
свободной рукой трубку, закурил, и
ветер пронес дым сквозь плетень в куст, росший с внешней стороны огорода. У куста, спиной к забору, прожевывая пирог, сидел молодой нищий. Разговор отца с дочерью привел его в веселое настроение, а запах хорошего табаку настроил добычливо.
запел он и, сунув палку под мышку, потряс
свободной рукой ствол молодой сосны. — Костерчик разведи, только — чтобы огонь не убежал. Погорит сушняк — пепел будет, дунет
ветер — нету пеплу! Все — дух. Везде. Ходи в духе…
Вечером у всех было много
свободного времени. Мы сидели у костра, пили чай и разговаривали между собой. Сухие дрова горели ярким пламенем. Камыши качались и шумели, и от этого шума
ветер казался сильнее, чем он был на самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь
ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
Среди яркой и оживленной мелодии, счастливой и
свободной, как степной
ветер, и как он, беззаботной среди пестрого и широкого гула жизни, среди то грустного, то величавого напева народной песни все чаще, все настойчивее и сильнее прорывалась какая-то за душу хватающая нота.
Все притихли. Высокий
ветер, чистый и
свободный от испарений земли, тянулся в пролеты, шевеля веревки, и, заходя в самые колокола, вызывал по временам протяжные отголоски. Они тихо шумели глубоким металлическим шумом, за которым ухо ловило что-то еще, точно отдаленную невнятную музыку или глубокие вздохи меди. От всей расстилавшейся внизу картины веяло тихим спокойствием и глубоким миром.
Шагом доехали они до недалекой заставы, а там пустились крупной рысью по шоссе. Погода была славная, прямо летняя;
ветер струился им навстречу и приятно шумел и свистал в их ушах. Им было хорошо: сознание молодой, здоровой жизни,
свободного, стремительного движения вперед охватывало их обоих; оно росло с каждым мигом.
Через две недели после этой встречи известный нам человек стоял, с маленькой карточкой в руках, у дверей омнибусного бюро, близ св. Магдалины. На дворе был дождь и резкий зимний
ветер — самая неприятная погода в Париже. Из-за угла Магдалины показался высокий желтый омнибус, на империале которого не было ни одного
свободного места.
С моря широкими, влажными порывами дул теплый
ветер: казалось, глазами можно было видеть, как в дружном полете уносятся в безбрежную
свободную даль крохотные, свежие частички воздуха и смеются, летя.
И я мог, глупец,
свободного, как
ветер, человека, орла, серну, одним словом, артиста, привязать к этому куску льда, сотканному из предрассудков и мелочей…Diablo!!!
— Ты, милая девушка, пришедшая из того мира, что называет себя
свободным, — что за грустные тени лежат на твоем милом, прекрасном лице? А ты, мой смелый юноша, почему так бледен ты? Почему не упоение победою, а страх поражения вижу я в твоих опущенных глазах? И ты, честная мать, скажи мне: какой
ветер сделал твои глаза красными? Какой дождь, неистово бушующий, сделал влажным твое старческое лицо? Какой снег так выбелил твои волосы, — ведь они были темными когда-то!
Родилась живая,
свободная, сбросила с себя косность — и полетела, как хочет, куда хочет, вкось, вверх, вниз, наперерез
ветру и волнам.